Блуждающий свет за окном - Марина Сарычева

– Вика, Геннадий уезжает! – донесся откуда-то издалека голос бабы Маши.

Дядя Гена уезжает? Куда это он? Ах, да, в Москву…

Оборвав приятные грезы, я нехотя встала из-за стола. Вместе с бабушкой мы проводили дядю Гену до машины, поцеловали в щечку и пожелали счастливого пути. Спустя пару минут «девятка» исчезла за поворотом. Баба Маша вернулась в дом, а я задержалась улице и огляделась.

Не стану отрицать, Нелидовка по-своему красива! Вереница аккуратных одноэтажных домов под черепичными крышами (двухэтажное только здание деревенского клуба), яркие цветы в палисадниках, зеленое буйство яблонь, слив и вишен в садах… Единственная улица кажется прямой, как стрела. За деревенскими дворами простираются поля, за полями начинаются леса. С нашей стороны лес светлый, смешанный, мягко обрывающийся у берега реки, а с противоположной стороны – темный, густой, еловый.

Гроза над дальней окраиной уже отгремела, но небо в том краю еще оставалось пасмурным. Над нашей половиной села по-прежнему светило солнце.

«Завтра с утра займусь аномалией, – твердо решила я. – Иначе умру здесь от скуки!»

Возможно, мое решение было ошибкой, возможно, нет. В любом случае, оно изменило мою судьбу. Если бы не оно, все могло бы быть по-другому. Я стояла не просто на деревенской улице, я стояла на развилке собственной судьбы, но, как водится, ничего об этом не знала, а вокруг не было ни одного предупреждающего знака со словами: «Осторожно, развилка!»

Среди ночи я проснулась от громкого стука – полуоткрытое окно внезапно захлопнуло мощным порывом ветра. Отбросив тонкое шерстяное одеяло, я подошла к окну. Погода снаружи резко испортилась. Сильный ветер, протяжно и жутко завывая, гнул в саду деревья, бил по стенам деревянными ставнями окон, дребезжал железной защелкой калитки. Справа по небу со стороны леса стремительно неслись черные облака, в разрывах облаков мелькала слепяще-белая луна, отбрасывавшая нестойкие тени на стоящие напротив дома. А за задними заборами приусадебных участков, возле самого леса, плавно перемещалось нечто округлое или овальное, светящееся тусклым красноватым светом.

Обалдело щурясь и хлопая припухшими от сна веками, я не верила собственным глазам.

Что это? Откуда? Как такое возможно?

Разом вспомнились экранные страшилки из разряда «монстры-убийцы»: нечто просачивается сквозь стены, убивает безмятежно спящих людей, а тех, кто пытается бежать, настигает и тоже убивает…

Похолодев от ужаса, я часто-часто застучала зубами. Хотелось истошно заорать, распахнуть окно с отчаянным криком: «Люди, проснитесь, спасайтесь, кто может!» Желание почему-то не перешло в действие. Я все так же стояла у окна и, как завороженная, наблюдала за объектом. Светящееся нечто довольно споро двигалось от леса к деревне и через несколько минут полностью скрылось за домами напротив. Обливаясь холодным липким потом, я со страхом ждала его появления уже на дороге, прямо за нашим забором, но объект больше не показывался. Прошло еще пять, десять минут… Объект словно в воду канул. Может, и не было ничего? Так, показалось…

Утром, после недолгих колебаний, я рассказала о светящемся объекте бабушке.

– Знаешь, бабуль, тут ночью в поле что-то перемещалось. Такое округлое, светящееся… Оно двигалось от хвойного леса, пересекло поле, добралось до деревни, а потом куда-то сгинуло.

Баба Маша жарила к завтраку блинчики сразу на двух сковородках. Выслушав меня, она уверенно произнесла:

– Кто-то из здешних колдунов шалит, облик свой меняет. Оборотень, одним словом…

– Оборотень? – усомнилась я.

– Он самый, – с серьезным видом подтвердила бабушка.

Немного подумав, я протестующе замотала головой.

– Что-то ты путаешь, бабуля, оборотни совсем не такие! Оборотень, это когда днем обычный человек, а ночью – волк, а тот объект как-то мало походил на волка.

Сняв со сковородки очередной румяный блинчик, бабушка повернулась ко мне.

– Почему, как оборотень, так обязательно волк? Оборотни разные бывают. Может, волки теперь не в моде?

Я заинтересованно подалась вперед.

– А ты сама того оборотня видела?

– Ну, видела пару раз… в темноте, издалека. Испугалась, помню, жутко.

Вылив на сковородку новую порцию теста, бабушка продолжила.

– Смотрю, плывет себе по полю красный светящийся шар. Плавно так, бесшумно, словно привидение…

– Так, может, это и было привидение? – внезапно озарило меня.

Но бабушке моя версия не понравилась.

– Привидение? Из хвойного леса? – усмехнулась она. – А что несчастному привидению в том лесу делать? Кладбище-то совсем с другой стороны!

– Ну, баб Маш, это же классика! Привидения бродят не там, где похоронены, а там, где их когда-то укокошили. Вспомни, в том лесу насильственных смертей не было? Может, убили кого?

Не прерывая несложный процесс жарки блинов, бабушка задумалась. Горка румяных блинчиков все росла, пробуждая во мне просто зверский аппетит. Внезапно половник с тестом застыл над шипящей сковородой.

– А ведь точно, убили! Женщину в лесу застрелили, только очень давно, лет двадцать назад…

– Вот видишь, все складывается! – воскликнула я. – Душа той женщины бродит по ночам, убийцу ищет…

Перехватив половник левой рукой, бабушка быстро перекрестилась.

– Хватит болтать! – твердо сказала она. – Садись-ка завтракать!

– А чем мы потом займемся? – спросила я. – Может, мне грядки полить?

Бабуля замотала головой.

– Какие еще грядки?! Ты сюда что, работать приехала? В институте своем за год умоталась, теперь отдыхай. Хочешь – почитай в беседке, хочешь – на речке позагорай. Только в лес дальше опушки не ходи, там болота.

Позавтракав, я собралась почитать в беседке, но вовремя вспомнила о вчерашнем решении изучать аномалию. А, вспомнив, в миг почувствовала охотничий азарт. Нечего баклуши бить! Пора, наконец, разобраться с этим делом. Времени у меня – от силы неделя. Так не будем его терять, покажем им всем, кто такая Вика Ельцова!

Глава четвертая. Егор

Облачившись в белые бриджи и голубой топ, я медленно побрела по деревне. Минут через десять добрела до места, где дорога заметно расширялась, образуя нечто вроде миниатюрной площади. На «площади» расположился нелидовский торгово-культурный центр: с одной стороны – бревенчатый одноэтажный магазин, напротив – двухэтажное кирпичное здание сельского клуба.

Остановившись на «площади», я огляделась. Клуб выглядел пустым. В магазин по одному тянулись селяне, в основном женщины в возрасте, но были и мужчины, и даже дети. Проходя мимо меня, все как один здоровались. Решив, что таков здешний обычай, я начала здороваться с ними первой и тут же получила «щелчок» за проявленную инициативу. Угрюмый дед с горбатым носом и длинными седыми патлами напрочь проигнорировал мое приветствие, лишь недобро зыркнул жгучими черными глазами. Пока я мысленно ругала невоспитанного деда, какая-то женщина лубочно-фольклорного вида (распущенные русые локоны, красный ободок на лбу, вышитая светлая одежда до пят) расплылась передо мной в улыбке, показавшейся мне не вполне искренней.

– Здравствуйте! Вы случайно не внучка Марии Степановны?

– Да, внучка, – забыв от удивления поздороваться, подтвердила я.

Незнакомка откровенно меня разглядывала. Я решила ответить ей тем же. Что ж, довольно симпатичная! Зеленоглазая, с маленьким аккуратным носиком и пухлыми губками. Правда, овал лица уже немного поплыл. Сколько ей – тридцать, тридцать пять?

– То-то я гляжу: вылитая Мария, только лет на пятьдесят моложе! – весело воскликнула она и добавила:

– Что-то вы бабушку редко навещаете.

Смутившись, я быстро забормотала о своей невероятной загруженности в институте и полном отсутствии свободного времени. Слушая меня, женщина продолжала улыбаться. Создавалось впечатление, что ее улыбка вовсе не связана со мной, а существует сама по себе, как надетая на лицо карнавальная маска.

– Вы сюда надолго? – вновь поинтересовалась она.

– Ну, может быть, на неделю… – не совсем уверенно ответила я, подумав, что и пяти дней без Андрея не выдержу.

– Что ж, человек предполагает, а Бог располагает, – глубокомысленно заметила собеседница. – Кстати, давайте познакомимся. Меня Татьяной зовут, а вас?

– Виктория, – с достоинством ответила я.

Татьяна остро взглянула на меня.

– Виктория? Красивое имя. А можно называть вас просто Викой?

– Можно.

– Заходите-ка ко мне вечерком, Вика. Чайку попьем, побеседуем. А потом я вам на картах погадаю.

– А у вас обычные карты или Таро? – тут же заинтересовалась я.

Мне вдруг ужасно захотелось погадать на Андрея. Плохих предсказаний я не боялась, я в них просто не верила. Гадание всегда было для меня игрой – забавной, увлекательной, никак не связанной с жизнью. Помню, как в старших классах мы со Светкой гадали на парней. Одна загадывала – любит или не любит, другая раскладывала пасьянс. Почти всегда получалось, что любит, а если что-то вдруг не складывалось, достаточно было снова раскинуть карты – нехитрый пасьянс сходился в четырех случаях из пяти. Со Светкой мы больше, увы, не дружим. Пасьянсы тоже остались в прошлом…